В туалете шумно и накурено, из одной кабинки доносятся характерные стоны, девчонка справа от Анны засунула голову под кран, пытаясь освежиться, две другие обсуждают какого-то Толика.

Никаких котлов – если ад существует, то выглядит именно так – грязная уборная окраинного ночного клуба.

Анна привычным жестом распускает волосы из пучка на голове – длинные волны шалью окутали ее плечи. Пальцами она наносит тёмные тени на глаза и ярко-красную помаду на губы – получилось небрежно.

Хорошо, что сейчас это в тренде.

Анна делает два шага вперёд и открывает дверь – звук басов и горячий воздух тут же врываются в помещение.

Гудрон, тиски, пустыня.

Бородатый бармен улыбается Анне – сложно разобрать выделяет ли он ее среди других или флирт это всего лишь профессиональная привычка.

В шуме людских голосов и электронной музыки разобрать слова практически невозможно.

«Три! Три текилы!», - кричит ему Анна, показывая пять пальцев на руке.

Бармен смеётся и тоже поднимает пять пальцев: «Три?».

Анна кивает ему.

Пять шотов приземляются на стойку – Анна пока ещё трезвая, но уже непроизвольно подёргивает оголённым плечом в такт. Девушка смотрит на стопки будто не может решиться, но затем берет одну в левую руку, другую - в правую, и залпом выпивает обе.

Немного вздрагивает – как собака, что пытается отряхнуться от воды.

Длинные худые пальцы ложатся на плечи Анны, она оборачивается – наконец-то пришёл!

Лёша улыбается - он знает, что это всегда сработает. Никто в целом мире не умеет улыбаться как он.

Весна, лучи солнца, капель.

- Я опоздал, но я искуплю!, - Лёша выпивает стопку и сразу тащит Анну на танцпол.

Бессмысленная музыка – именно под такую большинство людей танцуют с самым серьёзным видом. Анна и Лёша сильно выделяются – их движения не танец, ребята скорее дурачатся, прерываясь только на поцелуи и пробежки до бара.

- Два по три!, - кричит бармену Анна. Бородач поднимает десять пальцев вверх и девушка утвердительно кивает головой.

С двадцать второго этажа квартиры город похож на микросхему с миллионами огоньков. Анна курит, сидя на краешке перилл. Лёша стоит к ней лицом, держит рукой за джинсы. Хоть какая-то подстраховка.

Он напевает – грустно, душевно, хорошо.

- Тебе нужно заниматься пением профессионально, - Анна говорит максимально серьёзно.

- Только в моем универе я знаю двух человек, кто намного талантливее меня. А сколько их в городе, стране, мире…

- Ну и что! Тысячи людей снимают кино лучше, чем ты!

- Да, но не в моем универе, - Лёша целует Анну в шею и стаскивает ее с перилл.

- Милый, не сравнивай себя ни с кем. Ты один такой - самый лучший, самый красивый…

- Это просто ты добрая и видишь в людях только хорошее!, - Лёша выкидывает окурок с балкона.

- Хэй, а если пожар?

- Говорю же – хорошая. Хорошая-хорошая-хорошая! Моя!

Анна поворачивается спиной к Лёше, они занимаются любовью.

Анна сидит на полу в душевой кабине, стекло запотело. Тушь и помада стекают по ее лицу, шее, груди.

Дверь открывается – внутрь проныривает Лёша.

- Давай я тебя намылю!

- Ну уж нет! Тогда мы точно отсюда не выйдем!

Лёша игриво кусает Анну за плечо. Его ресницы моментально слипаются от воды и блестят. Хрусталь, лёд, мишура.

В такси Анна лежит на коленях у Лёши, затягивается косяком и пускает колечки вверх. Дым упирается в потолок и рассеивается по салону.

Лёша гладит ее ещё влажные волосы. Пожилой таксист косится на ребят в зеркало заднего вида, он недоволен, но молчит.

Море сегодня особенно спокойно – так бывает только на рассвете. На пляже нет людей, нет птиц, нет ветра. Лёша снимает свою рубашку и кидает на песок. Они сидят молча, тесно прижавшись друг к другу.

Первый кусочек солнца показывается на горизонте. Анна видела это сотни раз - смотреть на Лёшу ей куда интереснее. Утро, мультфильм, пелена.

- Столько выпила и все равно рефлексирую.

- Послушай, пророки никогда не говорили «Я обещаю», а только «Я свидетельствую», потому что… Не знаю как объяснить, но это намного сильнее. Вроде как «обещаю-обещаю». Так вот, я свидетельствую – всё будет хорошо!

- Откуда ты знаешь? Ты ведь ещё совсем маленький!

- Мне нравится, когда ты жмуришься…

- Это я представляю, что у меня в голове фотоаппарат и когда я делаю глазами вот так – изображения сохраняются в памяти навсегда… Хочу, чтобы ты остался там навсегда… И это солнце, и море в его свете, и даже то, как этот песок впивается мне в кожу, и что он – совсем не тёплый… Просто ледяной.

Лёша и Аня идут под палящим солнцем прямо по трассе. Ни одного деревца, ни одной машины.

- Надо было не отпускать таксиста. Теперь сюда никто из них не поедет…

- Представь, что случился конец света и мы с тобой остались вдвоём. Больше нет ни одного человека - все вдруг взяли и исчезли.

- И животные?

- Нет, только люди. Чтобы ты делал?

- Поплакал бы сначала – все-таки там друзья, родители…

- Я бы - нет.

- Потом бы сразу разделся – давай ходить голыми, раз все вымерли?

- Давай!

Лёша в одно движение снимает футболку, но когда Анна делает то же самое – набрасывает на ее оголенное тело рубашку, что ещё с пляжа висит на его пояснице.

Мысли, ураган, соль.

- Где мы будем жить, когда все вымрут?

- Как насчёт Нью-Йорка?

- Пожалуй. На первое время сойдёт.

- Будешь снимать кино?

- Да, для тебя. Ты – мой единственный зритель.

- А кто в ролях?

- Не знаю. Зебру обучим…

- Блин, но если все животные выжили, а люди – нет, то в зоопарках их некому кормить!

Лёша умиляется и много-много раз целует Анну.

- Первые несколько месяцев тогда посвятим освобождению животных!

- Ты умеешь водить самолёт?

- На ютубе точно что-то есть. Но всех не успеем…

- Разделимся и большинство спасём!

- Не хочу разделяться! Никогда-никогда-никогда.

В старом ржавом жигули двое на заднем сидении. Их руки и ноги сплетаются как корни индийских деревьев. Они больше не два раздельных человека, они - единый организм. Чувствующий, живущий, желающий.

- А как думаешь, когда я тебе надоем? Что ты будешь делать на необитаемой планете, когда тебе захочется других мужчин, общества?

- Тогда я улечу в Берлин к твоей дрессированной зебре, немного побуду с ней, вспомню, как люблю тебя и вскоре прилечу обратно.

- У нас не будет детей?

- А ты хочешь?

- Нет.

- Значит – не будет. Тем более, это не гуманно – обрекать кого-то быть последним на этой планете, никогда не встретить свою любовь и не стать счастливым

- Да. Будем также напиваться?

- Конечно! Можем вообще в себя не приходить

- Так не особо весело.

- Пожалуй. Знаешь, я вот уничтожила всех людей и ещё половину животных, собираюсь бухать, ходить голой по улицам и ничего не делать, лишь смотреть твои фильмы и летать на самолёте по городам, пока вся техника мира не придёт в упадок. Но мы перессоримся, возненавидим друг друга и умрём от алкоголизма намного раньше. И мне кажется, что это единственное будущее, которого я сейчас желаю.

Лёша нежно обнимает Аню и целует ее лоб, щеки, волосы. Целует так много и нежно, что она засыпает. Какое-то время ребята едут в тишине. Лёша прислоняется к стеклу и долго смотрит в окно. Волк, сова, котёнок.

Такси несётся по пустым улицам только просыпающегося города, заезжает во дворы микрорайонов. Лёша аккуратно будит Анну, та пытается немного привести себя в порядок – собирает волосы в пучок, а косметики на ней нет ещё после душа. Анна показывает таксисту, где остановиться.

- Это невозможно, чтоб после такой ночи ты не осталась у меня. Мы поспим, а потом я накормлю тебя завтраком и ты поедешь домой.

- Ты же знаешь, что так не получится, - Анна выходит из машины, Лёша – за ней.

Парочка обнимается. Анна открывает свою сумку и достаёт оттуда деньги. Протягивает их Лёше.

- Это водителю, а это – тебе, за сегодня и прошлый раз.

Лёша хочет что-то сказать, но Анна быстро целует его в нос и бежит. Парень возвращается в такси.

Анна, одетая в пижаму, долго сидит на закрытом крышкой унитазе. Трёт уставшие глаза. Проходя мимо кухни – нажимает «Пуск» на стиральной машине – вещи, в которых она была, крутятся в центрифуге, создавая замысловатый узор.

Воспоминания, водоворот, дыра.

Анна заходит в спальню, залезает под одеяло и всем телом прижимается к Алексею Александровичу. Он немного ворчит спросонья, но поворачивается в сторону жены.

- Аннушка, как смена?

- Как обычно, устала очень.

- Ноги ледяные!

- Спи, Лёшенька, спи!

Муж ложится на спину, Анна обнимает его левой рукой, целует в плечо и проваливается в крепкий безмятежный сон.

Море всегда будет пахнуть тобой.